Легенда об урагане
Неумолимый ураган,

Родившийся в ином краю,

Дыханьем силы неземной

На Запад устремил ладью.
Дж. Р. Р. Толкин, «Властелин колец»

Не сохнет сено в моей рыжей башке,

Не дохнет тело в моем драном мешке,

Не вспыхнет поле на другом бережке,

Придет вода, придет вода…
Яна Дягилева, «Придет вода»

Надо быть отчаянным человеком, чтобы решиться выйти из дома, когда начинается буря. А уж если отправиться на другой конец города ездить верхом…
- Ну, куда, куда ты поедешь? – нервничал папа, и лицо его становилось злым, что бывало крайне редко. – Тебя ведь ветром унесет, как ты будешь ездить?
- В крытом манеже, - сказала Вера, укладывая в пакет стоптанные кроссовки со стертой подошвой.
- Как ты до манежа дойдешь? Ты промокнешь!
- Куртку надену.
- И ездить тоже будешь в куртке?
- На трибуну повешу… дай мне, пожалуйста, зонтик на счастье.
Зонтик на счастье – не шутка: на таком ветру, какой бывает в портовом городе, любой зонт бесполезен.
Выйдя из дома, Вера с удивлением обнаружила, что почти не чувствует ветра – он гулял по вершинам деревьев. Это открытие придало ей уверенности в своих силах.
Ей повезло: первая же маршрутка оказалась «девяткой», которая шла как раз в Малую деревню. Вера вышла на узкой обсаженной липами улице. Далее путь шел мимо нового коттеджного поселка. Там еще продолжалось строительство, и на открытом месте нечего было бояться падения деревьев.
Она вошла в конюшню через заднюю дверь. В пустом коридоре мигала лампочка, и неяркий свет периодически сменялся полной темнотой. В раздевалке никого. На ящиках для щеток скучал давно остывший белый чайник, на столе, как всегда, был беспорядок: хлысты лежали вперемешку с чашками, кофтами и схемами езд.
Пока Вера переодевалась, в раздевалку вошли три девочки. Самая маленькая из них достала из шкафчика пакет с темным хлебом и мешок арбузных корок и вручила их Вере, говоря при этом по-литовски. Из ее слов удалось понять, что эти вещи надо отдать Магии после езды.
Тренера Татьяны в конюшне не было, они с двумя девочками ушли в манеж. В конюшне не было и двух лошадей – Венеции и Вернисажа . Снаружи вовсю лил дождь и свирепствовал ветер.
Не зная, куда деться и будет ли сегодня занятие, Вера слонялась по амуничнику, а потом, решив, что чистка лошади уж точно не помешает, пошла за щетками.
Магия явно была в плохом настроении. Она покосилась на щетки, похватала зубами щетину и потеряла к ним всякий интерес.
Надо бы взять куртку, мало ли… Возвращаясь из раздевалки, Вера услышала звон разбившегося стекла. Разом вздрогнули лошади. Из коридора и амуничника высунулись девочки, показалась вернувшаяся из манежа Татьяна. Все вертели головами и спрашивали:
- Где? Где разбилось?
- Возле Челси?
- Нет, возле Вероны.
- Возле Магии, - заключила Татьяна, и действительно позади Магии оказалось разбито окно.
Конюх прошел между стенами денников и внешней стеной, и скоро послышался хруст стекла у него под ногами. Со стеклом решено было ничего не делать, а Магию разрешили седлать.
На улице их встретил ветер и дождь. Перед входом в манеж земля превратилась в непроходимое болото. Татьяна сама завела лошадь внутрь, а Вера вошла через дверь на трибуны.
В углах протекала крыша, и песок в этих местах был уже темным от воды. Стены вибрировали от порывов ветра.
- Будешь ездить? Она будет шарахаться.
«Не будет», - подумала Вера.
Магия вела себя на удивление спокойно, только прядала ушами на шум падавшей с крыши воды да удивленно смотрела себе под ноги, слыша чавканье мокрого песка. Лошади молчат по-разному – обычно они говорят что-то про себя, рассуждают о чем-то и лишь изредка молчат, полностью обратившись во слух. Так в этот раз молчала Магия и беспрекословно слушалась всадницу. Лишь однажды, когда застонали стропила, и Вера подумала, что сейчас сорвет крышу, лошадь потихоньку стала уходить в середину манежа, беспокойно косясь на стену.
Галоп вышел сдержанным, нешироким, зато спокойным. Татьяне нужно было отлучаться, и она оставляла вместо себя Довиле, девочку с крашенными в розовый цвет волосами, совершенно не говорившую по-русски.
Когда они вернулись на конюшню, Татьяна велела конюху закрыть двери и добавила:
- Еще два часа такого дождя – и Данга выйдет из берегов.
Ходившие по конюшне девочки говорили между собой по-литовски и повторяли слово “audra”. Расседлав Магию, Вера высыпала в кормушку арбузные корки; лошадь погрузила в них морду и захрустела. Через решетку на нее смотрела Верона и, наверно, завидовала.
Девочки тихо, по одной, разошлись, будто исчезли: не было слышно, как стукнула задняя дверь. Остались лишь тренер и конюх да Вера с Довиле. Вера не могла поехать домой: надо было дождаться родителей. Вооружившись мухобойкой, она прибила с десяток мух, спасавшихся от дождя в раздевалке.
Прошло уже довольно много времени, Татьяна с Довиле уже собрались уходить, как раздался громкий стук в дверь. В коридор вошел папа, промокший насквозь. На улице ждала машина. По дороге домой папа ругал Веру на чем свет стоит. Бежавшая по стеклам вода портила, искажала вид улиц, будто кто-то неумело писал акварелью. Тут и там лежали поваленные деревья. Неподвижно стояли портовые краны; порт был закрыт, не ходил паром.
Магии снилось, будто они с Верой прыгают. Барьеры были низенькие, но лошадь взлетала высоко, выше деревьев, выше крыши манежа, и все кругом казалось уменьшенным. После прыжка всадница не села в седло, а летела за Магией по воздуху, держась за длинные поводья. Так они прошли весь паркур, повернули направо у манежа, конюшня качнулась, затем еще и еще через барьер и…
…Магия почувствовала холод у правого бока. Сон вспыхнул раз, другой, затем погас. Реальность победила. Лошадь открыла глаза и подняла голову. Через дверь текла вода, подстилка почти вся намокла, а вода все шла и шла.
- Верона, ты под меня лужу делаешь? – крикнула Магия злым сонным голосом.
- Ты что? – испуганно ответила из-за стены Верона. – Это же вода…
Магия понюхала воду. Она пахла рекой – камышами и илом. Как это могло случиться? Что происходит? Она не знала, не могла знать, что выше по течению прорвало плотину.
Лошадь поднялась и захрапела. За ней захрапели остальные. Десяток лошадиных голосов звал Татьяну и тренера Дейву, конюха, девочек. Напротив Челси, высунув маленькую мордочку, повторяла: «Страшно, страшно!» - и плакала тоненьким голоском.
- Ничего, ничего, не бойтесь, скоро приедет Татьяна, - проговорила дежурная конюх, проходя из раздевалки в амуничник. Там она поднимала повыше вещи, которые могли намокнуть. Лошади не успокаивались. Серый пони поставил передние ноги на кирпичную кормушку, чтобы его не достала вода.
Когда приехали тренеры и девочки, вода была уже по колено и продолжала подниматься. Первым вывели пони. Он дрожал от холода и страха. Остальные лошади притихли, и казалось, что им все равно.
Погас свет: это Татьяна позвонила на подстанцию и попросила отключить электричество на случай, если вода поднимется до уровня розеток.
Когда Магию вывели, она широко раскрытыми глазами смотрела по сторонам и не узнавала знакомые места. Река была везде, широкая, неумолимая. Из-за поднявшейся воды манеж казался осевшим. Справа торчали нелепые палки, и Магия не сразу сообразила, что это полуразрушенное ограждение левады. Вот на этом месте всегда стоял грузовой прицеп, в котором выращивали овес – неужели это он, вот эта большая коробка, у которой не видно колес?
В воде раза два ее что-то задело, она дернулась. Магии казалось, что это навсегда. Ее вывели на высокое место поближе к дороге, где девочки уже держали других лошадей. Там они простояли несколько часов, укрытые попонами. Под утро послышался рокот моторов: подъезжали коневозки. Ни одна из лошадей не испугалась машин. Каждая думала: подальше бы от этого места, от страшной воды.
Магия смотрела в окно коневозки. На рассвете все вокруг было серым. Присмотрись она внимательнее, она бы увидела, как тут и там вода заливает поля и дороги, различила бы поваленные столбы и поняла бы, что темные пятна между землей и серым небом – это городишки и поселки, оставшиеся без света. Но Магия видела только землю, небо и тучи. Наконец она задремала стоя. На этот раз ей ничего не снилось.
Ветер раскачивал деревья перед домом, то открывая, то загораживая фонарь. Вере снилась пустая конюшня: двери и окна открыты, с улицы внутрь заглядывают три лошади. Они были незнакомые и, кажется, на самом деле были вовсе не лошадьми.
Наутро они с родителями отправились на конюшню. По дороге они зашли в ресторан. В ожидании заказанных стейков папа развернул городскую газету и прочитал:
- «Из конюшни в Тавраловках эвакуировали семнадцать лошадей».
Вода почти сошла, но посреди двора была непроходимая лужа. В одном месте, возле склада, асфальт был разбит, и Вере удалось пройти по кускам асфальта, держась за жестяной подоконник.
Она вошла в конюшню. Все было почти так, как во сне: двери денников настежь, лошадей не было, и только в предбаннике пол и стены на метр вверх были покрыты смесью навоза, сена и опилок – всего того, что вода вынесла из денников. А дальше, в самой конюшне еще стояла вода сантиметров на пять, в ней отражался противоположный дверной проем, и помещение как будто удваивалось.
- Вы ездить пришли? – спросила тренер Дейва таким тоном, будто это было вполне осуществимо. Она снимала на видеокамеру последствия наводнения.
Раздевалку было не узнать: на столе поместились перевернутые скамьи, а на шкафах до потолка громоздились ящики с амуницией. В кабинете Татьяны все было перевернуто, а не прибитый линолеум лежал складками, точно кто-то сильной рукой дернул за него, как за скатерть, опрокинув при этом стулья.
Ураган продолжался неделю. Отходящие поезда были переполнены: отдыхающие спасались бегством с побережья. А в это время кто-то сидел у телевизора и смотрел чемпионат Европы по легкой атлетике. Циклон накрыл Балтийское море. Соревнования откладывались из-за проливного дождя. Молнии ударяли в стадион.
Казалось, этому не будет конца. Но вот в тучах наконец появился просвет.
По строительной площадке у коттеджного поселка были раскиданы огромные пни – их принесла вода. Жители развешивали на балконах промокшие вещи. Из складов на улицу выставили мебель.
Конюшню прибрали. В фуражном складе из всех щелей торчала травка – проросший овес. Татьяна села на лавочке у дверей. Вера разбивала комки чистых опилок, чтобы быстрее сохли.
Старая собака Лота вышла из конюшни и улеглась на плацу. Она была рада вернуться домой. Сколько она мечтала об этом, сидя в заточении на даче у тренера Дейвы, и даже рыла подкоп под забором – так она хотела сбежать. Теперь для полного спокойствия ей не хватало одного – лошадей: они до сих пор оставались где-то в далеком, чужом городке.
- Что, Лота? Скучаешь?
Лота подняла голову.
- Ничего, скоро лошади вернутся.
Собака застучала хвостом по земле в знак согласия.